ГЛАВА 5. СТУКАЧ
Стукач… Доктор не ожидал такого поворота событий. Со времен суворовского училища он усвоил главное правило в жизни: никогда не говорить о других плохого за их спиной. А уж тем более — начальнику. В училище стукачей не просто не любили, им устраивали «темную»: после отбоя все собирались у постели такого подонка, накидывали на него пару одеял и полчаса в полной тишине колотили всем коллективом. Темная действовала как хорошее лекарство. И доносчик запоминал это на всю жизнь. Спустя годы, уже в военной академии, Доктор столкнулся с официальной системой доносчиков или, как их именовали, секретных сотрудников (сексотов). Таким сексотом оказался его лучший приятель по курсу. Правда, тот сразу же предупредил Доктора о своих связях с Особым отделом академии и даже указал еще на нескольких своих «коллег». Доктора удивило, каких разных людей выбирают особисты себе в помощники: тут были и отличники учебы, известные всей академии, и тихие неприметные троечники, и даже сынки высокопоставленных полковников и генералов. Как понял Доктор, принцип отбора доносчиков заключался, во-первых, в выборе тех, кого в стукачестве нельзя было даже заподозрить. А во-вторых, в том, что каждый из сексотов на чем-то погорел и искупал перед особистами свою вину. Были, правда, некоторые (в том числе и приятель Доктора), которые пошли на это добровольно и по самым разным мотивам. Вероятно, это были и комплекс неполноценности, и тайное желание казаться себе более значительным, и надежда на лучшее распределение и карьеру. Но были и самые неожиданные случаи. Приятель Доктора, как он сам поведал, согласился стать сексотом, чтобы не выбрали кого-нибудь другого, кто стал бы «стучать» направо и налево. Но, наверное, имелись у приятеля и другие мотивы: он был совсем маленького роста и стоял в строю последним. Со своим росточком в метр и пятьдесят восемь сантиметров он носил лихие усы, как у героев революции, что часто вызывало у окружающих насмешки. Может быть, «должность» сексота и была той компенсацией, что позволяла чувствовать себя более высоким, более значительным и более важным…
Все это Доктор вспомнил, когда через некоторое время ему позвонил Физик и назвал фамилию кафедрального Стукача. Тот занимал должность ассистента кафедры и работал в терапевтическом отделении, располагавшимся этажом ниже, чем то, в котором работал Доктор. Он в точности напомнил Доктору его приятеля по армейской учебе: такого же маленького роста и с такими же подкрученными пышными усами. Стукач всегда ходил в хорошем настроении, был со всеми улыбчив и приветлив. И только если внимательно присмотреться, можно было заметить, как его совсем не приветливые глаза ощупывают тебя от макушки до пяток. Правда, не каждый обращал внимание на его взгляд, а уж тем более студенты, которые приходили к нему на занятия. Студенты его любили за веселый нрав, умение пошутить и оценить веселую шутку или анекдот, который могли рассказать своему преподавателю. Вот только не догадывались они, что о некоторых анекдотах и шутках Стукач отчитывался еженедельно в одном из кабинетов главного корпуса перед «сотрудником», занимавшим непонятно какую должность в институте.
Столкнувшись со Стукачом на лестнице через пару дней после сообщения Физика, Доктор хмуро кивнул ему вместо того, чтобы вежливо поздороваться. А тот отметил про себя, что Доктор уж очень неприветливо и хмуро посмотрел на него, не поприветствовав, как положено ординатору при встрече с ассистентом кафедры, а лишь небрежно кивнул головой.
— Может, он знает о моем «сигнале» Шефу? — мелькнула в голове мысль, но он тут же ее отбросил.
Ведь никого лишнего на заседании кафедры не было, а самые важные подробности он передал Шефу лично. И кроме него никто не знает об этом. Да и недаром, видно, Шеф попросил уточнить, кто такой этот Доктор и составить о нем дополнительную справку.
— Прояснили мы тебя, голубчик! — злорадно подумал Стукач, кивая головой в ответ.
«Лучше уж один раз стукнуть, чем восемь лет перестукиваться», — вспомнил он кстати шутливую поговорку особиста и, здороваясь с Доктором, приветливо ему улыбнулся. А последний, увидев улыбку Стукача, еще больше нахмурился и про себя подумал:
— Веселый, сволочь, наверное, снова кого-то заложил. Как говорят, стук летит быстрее звука! Небось, и место в аспирантуре когда-то, и должность ассистента по протекции особистов получил…
Настроение было на нулевой отметке. К тому же нужно было решать, что делать дальше.
— С Шефом все ясно, — размышлял Доктор, — он, по-видимому, не хочет разбираться в новых людях сам, а полностью полагается на «информацию» от таких вот подонков. Да еще и неизвестно, сколько их, таких, в клинике пригрелось? Но в любом случае вначале нужно внимательно осмотреться, разобраться в окружающих тебя на кафедре людях. А потом уже и решать, как все-таки изменить отношение Шефа к своей персоне. А может быть, подойти к Шефу и самому с ним объясниться?
Такие вот заботы грызли Доктора изнутри. Но о главном он и не подозревал: сам Шеф, прежде чем стать консультантом членов партии и правительства, дал особистам подписку о неразглашении «государственной тайны» и, естественно, о сотрудничестве. А может, это произошло и раньше — при приеме в спецординатуру. И теперь до конца жизни после встреч с иностранцами на научных симпозиумах, конференциях или у себя в клинике он должен был писать подробные отчеты обо всех контактах, только в более высокие инстанции, чем те, в которые доносил Стукач…
Доктор шел в ставшее для него уже постылым отделение для умирающих и думал о том, как улучить момент и встретиться с человеком, который поможет ему во всем разобраться. Звали этого человека Секретарь, а посоветовал к ней обратиться тот же Физик…